Знаменитый гипнотерапевт, ученик М. Эриксона доктор Джеффри Зейг определяет психотерапию как «пьесу изменений, данную в опыте» (experiential drama of change). В работе Зейга множество аллюзий и аналогий с театральным, изобразительным, музыкальным искусством.
Используя элементы актёрского мастерства и импровизации в обучении эриксоновскому гипнозу и психотерапии, доктор Зейг призывает терапевтов развивать собсвтенные личностные качества — терапевтические «мускулы» (техники), «глаза» (способ видения), «сердце» (способ чувствования) и «шляпу» (социальную личину, или способ представления). По мере накопления опыта психотерапевт всё более приближается к идее, что психотерапия сродни более искусству, чем науке, его стиль из набора технических приёмов и манипуляций превращается в интуитивный процесс поиска наиболее естественного и эффективного способа общения, процесс, в котором клиент обретает возможность исследовать собственную душу и отношения с миром. Но о работе над собой в искусстве писал ещё известнейший русский театральный деятель Константин Станиславский, создатель знаменитой системы актёрского мастерства. Вот что он пишет в книге «Работа актёра над собой»:
— …Получается, знаете ли, безвыходное положение: нужно творить вдохновенно, но это умеет делать только подсознание, а мы, изволите ли видеть, не владеем им. Извините, пожалуйста, где же выход? — недоумевал и чуть иронизировал Говорков.
— К счастью, выход есть! — прервал его Аркадии Николаевич. — Он заключается не в прямом, а в косвенном воздействии сознания на подсознание. Дело в том, что в человеческой душе существуют некоторые стороны, которые подчиняются сознанию и воле. Эти-то стороны способны воздействовать на наши непроизвольные психические процессы. Правда, это требует довольно сложной творческой работы, которая только отчасти протекает под контролем н под непосредственным воздействием сознания. В значительной части эта работа является подсознательной и неипроизвольной. Она по силам лишь одной — самой искусной, самой геннальной, самой тончайшей, недосягаемой, чудодейственной художнице — нашей органической природе. С ней не сравнится никакая самая изощрённая актерская техника. Ей и книги в руки! Такой взгляд и отношения к нашей артистической природе очень типичны для искусства переживания. — говорил с жаром Торцов.
— А если природа закапризничает? — спросил кто-то.
— Надо уметь возбуждать и направлять её. Для этого существуют особые приёмы психотехники, которые вам предстоит изучить. Их назначение в том, чтоб сознательными, косвенными путями будить и вовлекать в творчество подсознание. Недаром же одной из главных основ нашего искусства переживания является принцип: «Подсознательное творчество природы через сознательную психотехнику артиста«. (Подсознательное — через сознательное, непроизвольное — через произвольное.) Предоставим же всё подсознательное волшебнице природе, а сами обратимся к тому, что нам доступно,- к сознательным подходам к творчеству и к сознательным приёмам психотехники. Они прежде всего учат нас, что когда в работу вступает подсознание, надо уметь не мешать ему.
— Как странно, что подсознание нуждается в сознании! — удивился я.
— Мне это представляется нормальным, — говорил Аркадий Николаевич. — Электричество, ветер, вода и другие непроизвольные силы природы требуют знающего и умного инженера для подчинения их человеку. Наша подсознательная творческая сила тоже не может обойтись без своего рода инженера — без сознательной психотехники. Только тогда, когда артист поймет и почувствует, что его внутренняя и внешняя жизнь на сцене, в окружающих условиях протекает естественно и нормально, до предела натуральности, по всем законам человеческой природы, глубокие тайники подсознания осторожно вскроются, и из них выйдут не всегда понятные нам чувствования. Они на короткое или на более продолжительное время овладеют нами и поведут туда, куда им повелит что-то внутри. Не ведая этой правящей силы и не умея изучать её, мы, на нашем актёрском языке, именуем её просто «природой».
К.С.Станиславский
«Работа актёра над собой»